Город Березовский в часе езды от Кемерово. Он совсем небольшой и живет своей тихой размеренной жизнью. В нем есть продуктовые магазины, аптеки и старенький Дом культуры. На ДК красуются плакаты, сделанные вручную: ярмарка-продажа для всей семьи, детский трикотаж, куртки в ассортименте, и так далее. Неподалеку остановка, на которую по расписанию приезжает долгожданный автобус №1 битком набитый горожанами.

На этом фоне удивительно, что в Березовском есть собственные обжарщики кофе, которые верят в победу вкуса и кофейной культуры. Супружеская пара перебралась из Берлина, где Яна прожила два десятка лет, а Бьерн — всю жизнь. По воле случая они стали участниками марафона для ремесленников, который проводила школа Craftor. Подобная история удивила и заинтриговала одновременно, поэтому договорились о встрече с березовскими обжарщиками, чтобы все подробно разузнать.

Беру билет и отправляюсь в свою первую поездку в Березовский. Пишу Яне смс, мол выехал, ждите. Она встречает меня на площади, предварительно захватив собаку. То ли время прогулки пришло, то ли как опознавательный знак, а может — все сразу. Около 10-15 минут идем до небольшого бежевого домика с красной крышей, тут находится кофейное производство. Меня усаживают за стол, готовят капучино. Так начинается наш разговор.

— Меня ваша история удивила и вопросов много. Если правильно все понимаю, вы больше 20 лет жили в Берлине, а потом случилось какое-то решение вернуться. Что это было за решение, почему так?

— Это действительно был ментальный, душевный и человеческий фактор. Я родилась здесь — в Березовском, в семье российских немцев. Когда мы уезжали в 95 году, мне было 20 лет. Семья русско-немецкая, с разными традициями. Бабушка всегда за этим следила, поэтому параллельно праздновали русские и немецкие праздники, в доме было очень много народу: друзья, одноклассники. Когда решили в 95 году все-таки воспользоваться приглашением с немецкой стороны, чтобы выехать. Тогда было по-семейному очень тяжело, родители потеряли работу, закрывались шахты. Никто собственно говоря в 95 году не знал, куда и что, и в какую сторону бежать. Интегрироваться в Германии было не так тяжело. Не хватало немецкого языка, но сами традиции, часть немецкая, она, видимо, в генах сидит, тут не было трудностей. Для школы мне было уже поздно и меня сразу взяли в техникум, за 6 месяцев выучила немецкий язык. По профессии я строительный чертежник. Сразу говорю, что немцы русских подростков очень любят, потому что мы быстро все схватываем. Наши аттестаты 11 классов котировались тогда на немецкой территории на уровне гимназии, будто мы учились 14 лет. Советское обучение было совсем другое, сейчас не так конечно. Техникумы и институты расхватывали русских ребят: дороги были абсолютно все открыты.

Дальше Яна попала в архитектурный офис и отработала в нем 10 лет. Там же познакомилась с мужем Бьерном, он архитектор. Проблем с поиском работы не было, потому что как говорил шеф Яны: "русские ребята умненькие, быстро схватывают, трудолюбивые и всему научить можно".

В 2009 году появились проблемы со здоровьем, дальше операция и запрет на сидячую работу. Пришлось уйти на больничный и подниматься на ноги после операции. Появилось много времени, чтобы подумать о себе, тогда Яне стали приходить первые мысли про Россию.

— Но наверное не сразу про Березовский думали?

— Про Березовский, даже сразу вот так. Была какая-то тяга домой. Думала: вот соберу чемодан и поеду домой. Просто раньше не хватало времени что-то обдумывать, философствовать. Ощущение, будто ты марафон бежишь — с 95 года и без остановок.

У Бьерна тогда уже была своя квартира в Берлине. Под ней на первом этаже была небольшая кофейня со своим маленьким ростером на 2 килограмма — устройством для обжарки кофе. Яна признается, что кофе очень любит, но найти напиток для себя в магазинах Берлина не смогла. Пришлось перепробовать разные варианты, а потом отказаться от кофейного вкуса надолго.

— Когда попала в такую ситуацию, когда можно было в тапочках спуститься и купить кофе, только тогда поняла, какая разница между тем, что стоит в магазинах и когда стоит человек профессионал, сам обжаривает кофе. С тех пор кофейный процесс этот и начался.

— Потом насколько я почитал на вашем сайте, добавилась какая-то интересная история с этим самым кофейным производством на первом этаже.

— Да, производство уже три года существовало. Мы, конечно, с владельцем были хорошо знакомы. В один прекрасный момент он у меня спросил: Ян, ты смотрю ничего не делаешь, у тебя нет желания просто посмотреть, поработать, кофе поделать. Я конечно согласилась с мыслью, что попробовать надо абсолютно все. Пару месяцев училась разбираться с продуктом, просто профессионально делать кофе.

Потом Аксель — владелец кофейни предложил заняться обжаркой. Яна совершенно обалдела от предложения и согласилась. Встала за ростер, поняла, как все функционирует, и стало получаться. Спустя несколько месяцев владелец предложил перенять производство, это был 2014 год. До переезда в Россию три года.

В кофейной истории Яны и Бьерна большую роль сыграла встреча с профессиональным обжарщиком из Чили — Карлосом. Как вспоминает Яна, он тогда случайно зашел в кофейню и заказал эспрессо на определенном сорте — эфиопии. От приготовленного напитка пришел в восторг.

— Я ему делаю эспрессо из эфиопии и он говорит: слава тебе господи, я оббегал весь Берлин и наконец-то получил то, что ищу. Естественно сразу вопрос, кто вы и откуда, и почему вот так. Он объяснил, чем занимается, у него очень большое кофейное производство в Сантьяго. Прилетел просто для обмена опытом, посмотреть, как немецкие ребята занимаются обжаркой. Хотел остаться на пару недель, а остался у нас на три месяца.

Совместно с Карлосом началась отстройка кофейного производства по мировому стандарту. В кофейне тогда было 24 сорта кофе: 23 арабики и 1 робусты. Стало понятно, что обжарка — искусство, в котором нельзя обжаривать все сорта по единому профилю, к каждому нужен подход. Даже один градус в этом деле может испортить самый элитный кофе.

— Это были руки очень строгого учителя, который скажет: "нет, так не пойдет". Поэтому до сих пор работаем только по таймеру, когда идет обжарка. Я стою возле машины, прикладываю ухо и слышу, когда начинает лопаться зерно, записываю время. Каждый раз, разницы нет, какая это по счету обжарка. Сейчас мы живем в непростых условиях, практически 6 месяцев зима. Зерно очень чувствительно к температуре, если в помещении ночью было прохладно или влажно — все это повлияет.

Спустя время к Яне вернулись мысли о возвращении на родину. За три года в Берлине удалось разработать профессиональную рецептуру обжарки: с любовью и уважением к кофе. Когда весь этот опыт был передан сотрудникам, Яна понимала, что даже без нее дела тут пойдут своим чередом и все будет в порядке. Поговорив с мужем, полетела в Березовский на несколько дней — посмотреть, что там спустя 23 года. Затем последовало совместное решение переезжать.

Наш разговор продолжается после приготовленного напитка для постоянной гостьи. Дальше мы стабильно прерываемся раз в тридцать минут: никого нельзя оставить без внимания. У каждого, кто берет зерно, Яна уточняет способ приготовления будущего напитка — от этого зависит помол. Если заказывают чашку кофе, готовит без промедлений, за пару минут.

— Когда создавали производство здесь, сомнения были? Что это никому не нужно, куда я лезу?
— Вот интересно, но сомнений вообще никаких не было. Это помещение я присмотрела летом, когда прилетала на 10 дней одна. Тут была музыкальная школа и в моем детстве мы сюда бегали. Дальше чего только не было. Когда встречалась со своими старыми учителями, они сказали, что здесь кроме чего-то творческого ничего не держится. Сюда надо заходить ремесленнику, творческому человеку, у наших стариков такие понятия. Плана переезда как такового тогда еще не было.

Яна признается, что по Берлину не скучает. Кажется, что сейчас Березовский — то место, где она должна находиться. Как новый период жизни, который начался в 2017 году с открытием ИП в России и длится до сих пор.
— У обжарщиков и кофеен в нашем регионе есть шанс изменить вкусовые привычки?
— Шансы что-то изменить тут есть точно. Казалось бы, в Березовском вообще не идет речь о кофейной культуре, а нет. Обычные посетители задают профессиональные вопросы, особенно пожилые, молодежь не так. Называют даже степень обжарки — люди прекрасно знают, что они хотят. Конечно первое время приходилось и рассказывать много. Почему кофе должен быть свежий. Важно ведь задавать себе вопрос: что вы будете пить, потому что на кофе в магазине вы обычно даже дату обжарки не увидите. Там еще и срок годности будет один год, с таким кофе лучше не связываться.

В Кемерово Яну удивила работа некоторых кофеен. Признается, что в Берлине через Coffeincentrale, так называлась их маленькая кофейня, в день проходило от 150 до 200 человек. Сотрудник должен был в состоянии обслужить такое количество гостей один: продать и приготовить кофе, отрезать торт, сделать сэндвич, проконтролировать обжарку, проследить за чистотой.Как-то раз Яна с Бьерном зашли в популярную кемеровскую кофейню. За стойкой было 6 человек с четким разделением обязанностей, где пятый и шестой сотрудник обычно не были обременены работой.

— Рядом с нами стояло еще два молодых человека, они ждали свой кофе. Нам сказали, что будут готовить примерно 15 минут. Я обалдела, потому что это очень долго. В этом точно нет европейского подхода. Мало того, каждому сотруднику ведь платить нужно, а это прямое влияние на стоимость продукта.У нас в Берлине, конечно, сотрудник получал те деньги, которых он достоин. Нужно подготовить кофейню к открытию так, чтобы посетителю было комфортно. Подготовить все к следующему дню: проверить холодильник и докупить все необходимое уже после работы.

Пришло время открывать производство в Березовском. Захотелось свой продукт сертифицировать, хоть это дело и совершенно добровольное. Нашлась компания, которая выставила стоимость сертификата без проверки самого зерна. Яну такой подход не устроил — отправилась за помощью в Кемеровскую торгово-промышленную палату. Ей подсказали центр, который занимается стандартами и сертификацией.

— Мне самой как профессиональному обжарщику надо знать, пройдет ли мой кофе проверку по стандартам. Неправильная обжарка сертификацию не пройдет. В Кемерово столкнулась с такой проблемой, что нет специального оборудования. Кофе проверяют на содержание кофеина, прохождение экстракции и так далее. Три месяца длились экспертизы и мы наконец получили заветный сертификат соответствия качества.

Бьерн все это время прислушивался к нашему разговору за работой. Несколько раз готовил напитки для гостей. Интересуюсь его мнением о переезде и Березовском. Яна задает мой вопрос и переводит ответ с немецкого. Бьерн только в начале пути по изучению русского. Он нужен, чтобы получить российское гражданство.

— Переезд воспринимался с большой радостью. Был небольшой стресс, было непонятно, как перевезти наших двух собак. Разочаровался, что не так много снега, как ожидал. Европейцы думают, что Сибирь — это только снег. Но зима все равно очень красивая.

— А как с инфраструктурой, тут ведь все по-другому, нет какого-то минимального в европейском понимании комфорта?

— Для меня до сих пор это приключение. Встретимся через 10 лет, спроси меня еще раз об этом. Зимой Березовский впечатляет, потому что с Берлине сейчас даже снега нет. Я был удивлен русским гостеприимством, человека воспринимают так, как он есть, даже если не говорит по-русски. Две недели назад я прогуливался и поговорил с одним пожилым человеком. Меня остановили и начали расспрашивать: откуда я, почему решил приехать. Люди очень честные и правдивые тут. Если мне смешно, то мне смешно, хочу плакать — плачу. Нет маски, ощущения, что мне нужно играть какую-то роль. Если что-то не устраивает, можно поговорить об этом с человеком и разобраться.К разговору подключается Яна.

— Кажется мы более "восточники". Мы многое пережили, Кузбассу особенно досталось. Отсюда честность в своих эмоциях, богатая духовность. Это совсем другие люди. Западников пытаются воспитать, а тут каждый может быть так, как он хочет. Тут отсутствует так называемая политкорректность.

Дальше у нас начинается часовой разговор о политике. Рассуждаем о разнице политических режимов, менталитетах и свободе слова. Посетители продолжают прерывать заседание нашего импровизированного дискуссионного клуба простым желанием выпить вкусный кофе или купить зерно. Когда приходит время заканчивать, наскоро обсуждаем будущие планы небольшого производства. Бьерн отмечает, что "без хорошего партнера и сотрудников ни шага". Это как коммуна, в которой каждый занимается тем, что он умеет делать профессионально. Сейчас супруги объединяются с другими индивидуальными предпринимателями в своем городе и обсуждают новые партнерства с Кемерово. Жизнь в Березовском не разочаровывает, а местами даже нравится. На этапе подачи заявка на крупный грантовый конкурс. В бизнесе — много новых идей по обустройству и расширению производства.

— Не смущает, что многие уезжают из малых городов? Да и Кемерово становится более пустым, в нем много не очень позитивных взглядов на развитие.

— Идей много, если бы кто-то начал и показал, что это возможно. Уезжают как правило от проблем, а они бегут вперед тебя. Доезжаешь до места, а они уже там. Если ты с благодарностью покинул какое-то место, то тебя на новом ждет только любовь и благодарность. Сейчас все идет так, как должно быть. Мы можем только надеяться на то, что в нужный момент откроется дверь и войдет нужный человек. Не который тебя возьмет и за руку поведет, а который захочет что-то вместе с тобой сделать. За нас уже все придумали, нам нужно это только отшлифовать, довести до конца. Абсолютно у всех равные возможности от рождения. Рюкзак набит всем опытом и знанием, просто кто-то хочет или не хочет в него залезть, — делает вывод Яна.

Хочется верить, что небольшое кофейное производство поможет Березовскому сделать глубокий вдох. Размеренная жизнь превратится в насыщенную, а перед работой или после нее можно будет забежать в небольшую кофейню. Где приветливый сотрудник приготовит тебе кофе, сделает сэндвич и отрежет кусочек торта. Так, как это было когда-то на Mainzer Straße 20 в Берлине.